Звездный мост (Рисунки О. Юдина) - Страница 4

Неудивительно, что, войдя во вкус, Уильямсон не успокоился и выдал еще дилогию (никак не связанную с предыдущей серией) о «легионерах Времени» — «Легион Времени» (1938) и «После конца света» (1939). На сей раз группа земных «солдат удачи» участвует в грандиозных войнах во времени, которые ведут меж собой два параллельных мира, одинаково претендующих на то, чтобы стать нашим единственным и безальтернативным будущим. И на сей раз писатель ступил на почти не топтанную тропу; как раз после него все эти «войны времен», альтернативные истории и параллельные миры превратились в легкую поживу для бесчисленных ремесленников…

Так что к началу 1940-х годов имя писателя стало надежной гарантией для поклонников авантюрной фантастики: если тот или иной журнал обещал новую вещь Уильямсона, можно было не сомневаться — сделает размашисто, увлекательно, грандиозно.

Но уже в начале следующего десятилетия писатель несколько изменил свое ставшее привычным амплуа «крутого приключенца» и стал ориентироваться на несколько иные критерии, установленные в журнале «Эстаундинг сайнс фикшн» (Astounding Science Fiction), который теперь возглавлял Джон Кэмпбелл. К этому периоду относятся лучшие романы Джека Уильямсона.

Кэмпбелл, как известно, чрезвычайно высоко ценил новые оригинальные научные идеи, и, поставив — среди прочих — на Уильямсона, с очередным своим «птенцом» явно не просчитался.

В вышедшей под псевдонимом Уилл Стюарт остросюжетной дилогии — «Корабль точного времени» (1942-1943), «Шок от точного времени» (1949),- межпланетная интрига строится вокруг открытия антиматерии, прокладывающего дорогу к подлинной планетарной инженерии. Именно в этих произведениях впервые появляется ныне общеизвестный научно-фантастический неологизм «1еггаГоптипё», означающий преобразование, мягко скажем, негостеприимных звездных миров в отностельно комфортабельный новый космический дом человечества.

Между прочим, после выхода книжного издания — в 1951 году — «Корабль точного времени» удостоился рецензии в престижном литературном приложении к нью-йоркской газете «Санди тайме». Рецензент, хотя и не рассыпался в комплиментах молодому автору, тем не менее, оказал последнему огромную услугу. А именно, посетовав на то, что «к сожалению, уровень литературного мастерства мистера Стюарта таков, что эта его новая «космическая опера» лишь ненамного превосходит планку комиксов», суровый критик тем самым подсказал решение проблемы, над которой ломала голову вся редакция!

В Америке газеты стремительно теснило набиравшее силу телевидение, и одним из полей сражения за читателя-зрителя оставались комиксы, возникшие как специфически газетный жанр и имевшие огромную армию страстных поклонников. И газете «Санди ньюс» срочно был нужен свой комикс. Лучше, чем у других, и не похожий на другие. И автор требовался свежий, не приевшийся любителям этого вида газетной продукции — и хотя бы на полголовы «выше» других…

Короче, наводка сработала, и в 1952-1955 годах Джек Уильямсон получил то, что в Америке ценится превыше всего: постоянную литературную работу. И, как бы кто ни относился к его трехгодичному марафону, эти три года именно комикс «За пределами Марса» приносил писателю регулярную зарплату.

А если говорить о достижениях творческих, то в 1940-е годы Уильямсон написал два своих, бесспорно, лучших романа — «Темнее, чем вы думаете» и «Гуманоиды».

Первый, опубликованный в журнале «Анноун» (Unknown) в 1940 году и вышедший книжным изданием восемью годами позже, и по сей день остается одной из вершин мировой научной фантастики об оборотнях. Я потому специально выделил курсивом «научная фантастика», что традиционно эта тема как бы идет по иному ведомству — зарезервирована за литературными и кино-«ужастиками» (поскольку в самой идее превращения человека в волка науки нет ни фана!) Однако научная несостоятельность еще не означает несостоятельности научно-фантастической — была бы, как говорится, достаточно «безумная» гипотеза под рукой, и ладно! И Уильямсон ее нашел: в его романе все объясняется генами древней расы вампиров, существовавших в эпоху до Великого Обледенения и обладавших парапсихическими способностями. Так что современные оборотни оказываются всего лишь генетическими мутантами.

Это что касается «квазинаучной» центральной идеи. Но в романе Уильямсона важна не она, а достижения скорее литературные. Образы, заряженная ужасом атмосфера, блестящие — по крайней мере, для того времени и той литературы, в рамках которой творил писатель,- описания удивительной свободы, обретенной героем, когда он сбрасывает человечье обличье и в полной мере ощущает силу и мощь первозданной стихии, инстинкта… Ничего хорошего, конечно, подобное освобождение от человечности не несет — но описано впечатляюще!

А второй роман возник из интересной повести «Со сложенными руками…» (1947). В ней описана эволюция механических слуг человека, призванных — согласно «заповедям Исаака» (иначе говоря, азимовским Трем Законам Роботехники, с коими Уильямсон был, конечно, знаком) — всемерно охранять человека и обеспечивать ему счастье, пусть и внушаемое с помощью особых наркотиков. Результатом следования этим благим целям явился снова «ужастик», причем беспросветный! Кэмпбелл настоял, чтобы Уильямсон придумал какой-то положительный выход из им же созданного кошмара, и писатель написал повесть-продолжение, название которой говорит само за себя: «…и ищущим умом» (1948). В ней механические существа описаны как превзошедшие своих создателей именно разумом — он-то, в конечном счете, и обуздал разрушительный «Франкенштейнов синдром». Когда люди открыли в себе глубоко спрятанные экстрасенсорные способности, позволившие представителям вида Ноmо sapiens остаться хозяевами положения, то выяснилось, что к этому эволюционному толчку их подтолкнули… заботливые их механические «чада»!